Я бы начал эту историю с некой презентации, подобной голливудскому «Оскару». На сцену выходит ведущий и говорит: «Господа, давайте поприветствуем тех, кого с нами нет». На сцену выносят портреты Джорджа Буля, Чарльза Бэббиджа, слышится крик, как на Первомае: «Ура разностной машине!!!» Потом на экране появляется портрет Яноша Лайоша Неймана, известного нам как Джон фон Нейман. Крики: «Спасибо, Джон!» Позже на сцену выходят Гейтс, Цукерберг и Брин, а в первых рядах темного зала сидят ребята из «Дарпа», АНБ и ЦРУ, тихо посмеиваясь над тем, как публика восхищается этими пиарщиками, коих они назначили представлять их проекты. Где-то в России и в Израиле к телеэкранам прильнули старики. Они грозят кулаком портрету Брина и бормочут: «Спер наш алгоритм из системы “Эшелон”». Но толпа их не слышит, ибо, как это ни грустно, идей на свете умных много, а вот тех, кто их реализовал, единицы. И слава достается тем, кто участвовал в изменении мира. Среди толпы виден профессор Гордон Мур. Он-то уж точно здесь не статист. Играет музыка, слышны выкрики: «Мы изменили мир!!!»
Что может «цифра»?
Начнем с известных, но не осмысленных фактов. В 2000 году стартовала валюта евро. Множественные макроэкономические оценки говорили, что паритет доллар/евро – это 2:3. В 2010 году так и стало. Однако вначале евро проигрывал доллару. Угадайте, что не учли эти спецы и о чем они написали потом? Интернет, старт ай-трейдинга и подавляющее превосходство США в торговых и логистических технологиях. Как только все это распространилось повсеместно, сбылся сделанный прогноз. Даже кризис 2008–2010 гг. не помешал.
К 2017-му мы видим новые тренды. Автоматические, безлюдные производства, крипотовалюты. Как открыть дорогу новому? Убить старое. США и убили Китаем промышленность. А сейчас, потренировавшись, возрождают ее на новой технологической платформе. И то, что промсектор у них растет двузначными процентами в год, и, то что доллар дышит в затылок евро, – следствие прихода «цифры» в новую отрасль. Все конечные переделы Трамп собирается забрать домой.
Теперь предлагаю читателю более пристально посмотреть на разные сегменты этой глобальной экономики и бизнеса. Любой бизнес немыслим без денег, средств производства, продаж и новаций. И начнем, как всегда, с денег.
Всякий, кто более-менее знаком с технологией блокчейн, понимает, сколь многообразным может быть ее применение. Однако первый стартовавший проект – это биткоин, что логично. Самое выгодное производство – это печатать деньги. Правда, у государств другие законы функционирования. А вот американский федеральный резерв (если кто забыл) – вполне частная лавочка. По окончании Второй мировой войны в этой системе собралась вся финансовая аристократия, которая в тот момент была прогрессивным социальным классом. Теперь же блокчейн дает возможность печатать деньги всем кому не лень. Печатать именно как товар. Для наглядности вспомним историю.
Как это было
Сначала кого-то ловили за подделку чеков, кто-то возил мешками деньги, кто-то грабил банки и закапывал наличность. Все изменилось, как только компьютеры перестали быть строго научными инструментами. Второй крупной сферой применения после научных расчетов стало банковское и биржевое дело. Документооборот оставался бумажным, но «бухгалтерию» свою банки уже подсчитывали электронным способом. Появились принтеры. Visa и MasterCard стали скачком. Деньги вышли из касс банков на улицы. Потом терминалы научили принимать деньги, и наличность получила возможность курсировать в районе банкомата, а инкассация уменьшилась – и сейчас всё пришло к Apple и Samsung Pay. Параллельно SWIFT, а за ним IBAN сделали циркуляцию денег свободной и общемировой.
В конце золотого века финансовой аристократии появилась уже упомянутая электронная коммерция. США неслучайно стали новатором в этой области. Во-первых, доллар уже доминировал в качестве мировой резервной валюты. Во-вторых, объем богатств, собранных в англо-саксонском сегменте мира и конкретно в США, был самый значительный. Однако главное – это сильно развитая система транспортно-логистических компаний (куда там «Почте Росси» с ее потугами стать корпорацией). Здесь была действительно адекватная инфраструктура, и на ее базе возникла торговля через Интернет. Теперь мы имеем криптовалюты, ICO и краудфандинг.
Подводя итоги, можно сказать, что деньги даже по своей природе – очень виртуальная и эфемерная субстанция. Даже золотые червонцы нельзя есть… Так что как только «цифра» предлагала нечто новое, финансовая сфера сразу же это осваивала. Сейчас, когда мы переживаем бурный рост криптовалют, технология в прямом смысле убивает ту среду, которая ее немало взращивала. «Кошелек» все еще в руках финансовой аристократии и частично у государств, но это пока цветочки. Вся система традиционных ролей между участниками денежного оборота, начиная от государств и заканчивая тетей Глашей, трещит по швам. Каждый вполне себе реальный магазин норовит предложить вам свои баллы, бонусы, зачеты… Народ собирает деньги на съемку фильма с миру по нитке. Естественно, столь масштабные изменения не могли не затронуть промышленность. О которой речь ниже.
Промышленно-цифровая революция
Для начала вспомним фазы развития производительных сил:
• Охота и собирательство, где-то тут появление письменности.
• Сельское хозяйство и окончательное становление письменности.
• Добывающая промышленность: сначала руками, а потом все более механизированно.
• Переработка сырья.
• Производство промтоваров.
Каждая новая фаза была изначально инновационной и создавала максимальную доходность тем, кто ее осваивал. В то же время все предыдущие уходили в инфраструктуру и становились дотационными. Каждый переход менял уклад жизни на планете. Последний крупный скачок – механизация и промышленное производство. Именно он спровоцировал и революции, и войны, с Первой по Вторую мировую. Их истинная цель, как и всегда, перераспределить власть в руки реальных хозяев. Что же произошло тогда? Это поможет понять, что же происходит сейчас…
А произошло вот что. Комбайн окончательно приговорил толпы крестьян с косами.
Паровоз – ямщиков, и так далее. Механизация, которая базировалась на достижениях физики и химии, позволила высвободить огромные массы людей благодаря связке «человек – машина». Эта волна ударила по сельскому хозяйству. Начался великий отток населения в города. Новый пролетариат насытил собой заводы и фабрики, а вот в сельском хозяйстве появились крупные колхозы и фермерские хозяйства. Позже они разрослись в крупные агрохолдинги, и именно они кормят сейчас планету, а не пресловутые «зеленые» фермеры. Аналогично все началось и в 1970-е годы.
Большой и тихий скачок
В середине 20-го столетия промышленность достигла своего золотого века и уперлась в целый ряд ограничений. Кибернетика и цифровая эпоха помогли их обойти. Вот как это было.
Достижение предела оптимизации персонала
Собственно, люди на производстве – это всегда не от хорошей жизни, а потому что иначе не получается. Предел механизации уже достигнут. Дальше требовалось механизировать самого оператора механизма. Сначала с появлением станков с ЧПУ, а потом к автоматическим заводам нашего времени и шел этот процесс. История во многом повторялась. Как механизация гнала крестьян из деревни, так «цифра» погнала рабочих с заводов.
Постоянный рост требований к квалификации персонала
Пока оператор управлял все более сложным оборудованием, он сам должен был быть все умнее. Это потребовало всеобщего образования, здравоохранения, развитого транспорта. Как только случилась цифровая революция, ситуация поменялась. Любая гибкая производственная система (ГПС) – продукт сложной научной и инженерной работы, обслуживать ее также должен очень квалифицированный персонал, а вот применять – нет. Интеллект самой ГПС с лихвой компенсирует потребность и в интеллекте операторов, и подчас в самих операторах.
Появились новые робототехнические товары
В России робот-комбайн появится на полях нескоро, но образы уже тестируются. Хотя еще пять лет назад автор этих строк не мог даже представить, что робот-пылесос позволит увеличить интервалы между визитами уборщицы в дом. То же самое мы наблюдаем в таких традиционных отраслях, как строительство. Принтер, печатающий бетоном, уже создан, и осталось научить его вязать арматуру. Иначе говоря, появилась новая отрасль промышленности – прикладная робототехника. Вроде бы это напрямую не относится к изменениям в самой промышленности, однако ее границы были существенно расширены. Например, полностью автоматическая теплица — это сельское хозяйство? Фабрика? Нечто третье?
Выросли опции товарной номенклатуры
Массовое тиражирование изделий успешно осуществлялось и ранее, но, когда вы делаете миллион кастрюль, начинается товарная уравниловка. Требуются чуть-чуть другие свойства товара, и появляется «индпошив», а часть продукции можно производить только в условиях крупного производства. Первым додумался автопром: нужны товарные опции, чтобы покупатель мог более гибко конфигурировать изделие. Самым заклятым врагом этих идей был Генри Форд. Он как никто другой понимал, какими объемами информации придется оперировать в производственном процессе. Уже к середине XX столетия отсутствовали нерешенные технические проблемы, кроме одной – требовалось работать с большим объемом учетных данных.
Последнее крупное препятствие весьма нестандартно
Доцифровая модель работы предусматривала такую последовательность: банковский заем на запуск производства; отгрузка торгово-логистической компании; ожидание продаж и расчета за отгруженную продукцию; запуск нового цикла производства. Сама промышленность этот процесс воспринимала как внешнюю данность и препятствий в нем не видела. Это бонус, полученный от «цифры». Если товар массовый и привлекает деньги домохозяйств – почему не сделать иначе? Собираются заявки. Возможно, получаются авансы. Все это через цифровые технологии. Производство сразу отгружает продукцию конечным покупателям, получая окончательный расчет. Банкиры и торгаши нервно курят в сторонке.
Вот так «цифра» изменила промышленность и производственный бизнес. Отдельно хочу заметить, что в итоге штаб-квартиры могут находиться в удобных юрисдикциях. Например, большинство корпораций уже сидит в Коста-Рике, завод же дымит на другом конце света, а клиенты получают товары службой доставки. Малыми партиями и в обход налогов. Именно «цифра» позволила производственным компаниям стать глобальными корпорациями. Однако, предоставив многое, «цифра» забрала сам процесс создания нового.
Образцы, или Что забыл Маркс в «Капитале»
В качестве пролога обращу внимание на то, что выше я не затронул ERP CAD MES. Когда-то давно мастер сам придумывал, сам создавал изделие и сам продавал. В промышленность это пришло в виде собственного инженерного, а подчас и научного штата. Первой отпочковалась наука. Вернее, прикладная наука. За XX век это окончательно оформилось в качестве НИИ и КБ. В массовом же производстве оставался большой инженерный штат, который разрабатывал конечные изделия. Так было до появления ГПС. Дело в том, что ГПС сам по себе делает тиражирование, причем сложное тиражирование, задачей управления ГПС. Появление информационных технологий позволило создать огромные и очень гибкие библиотеки, с одной стороны. С другой – благодаря им же разработчик и производитель могут находиться в разных частях света. Таким образом, мы получаем новый облик промышленности. Уходит конструкторская и технологическая подготовка производства. Уходит к разработчику и поставщику ГПС. ГПС требует унифицировать процесс разработки. Появляются своего рода «языки программирования» для производственных систем. Все это хорошо делают инжиниринговые компании, сосредоточивая компетенции и превосходя доморощенные КБ производств. На фоне всего этого падает стоимость тиражирования продукта. Сейчас, когда автоматизация добралась до станкостроения, стоимость тиражирования начинает сводиться к стоимости энергии, на получение и переработку материалов из которой состоит изделие.
Как следствие, стоимость разработки образца и комплекта документации по выпуску становится заметной частью стоимости изделия. Можно сказать, что конструкторско-технологическая подготовка производства отрывается от производства, как это когда-то сделал НИОКР. К НИОКРу, видимо, она и будет прибиваться. Появляются две отдельные задачи: разработка образцов и тиражирование. На мой взгляд, процесс создания образцов будет обретать все более маргинальный формат. Некоторые серьезные разработки будут выполняться чуть ли не на общественных началах, а потом уже начнется поиск того, кто их растиражирует.
Слезы торговцев
В конце концов, все, что произведено, должно быть кем-то продано. Как я уже говорил, закоперщиками «цифры» в реальных секторах экономики были торговые корпорации. Представим себе, что вам потребовалась хорошая точилка для ножей. Во времена СССР вы бы узнавали у знакомых, где достать такую. Двадцать лет назад это был бы поход на рынок, а десять лет назад – в торговый центр. Сейчас через Интернет можно и теорию почитать, дабы в потребностях разобраться, и заказ сделать. И тут возникает вопрос: а у кого вы сделаете заказ? Правильно, у производителя напрямую.
Случилось с глобальной торговлей и правда страшное. Во-первых, у нее отъели приличный кусок розничных продаж. Они сами этот электронный трейдинг создавали, и теперь им успешно пользуются те, кто производит. Во-вторых, структура доставок товара покупателю изменилась. Благодаря «цифре» логистическая компания эффективно обрабатывает сложные посылки и маршруты. Как следствие, товар все чаще едет к покупателю домой. Это обусловливает слияние торговли и транспортной логистики. Мы еще увидим этих гибридов в глобальном формате. В-третьих, врать покупателю все труднее. Я, например, если вижу, что товар на сайте интернет-магазина миксуется, чтобы у меня глаза разбегались, шлю такую контору лесом. А поисковики типа «Яндекс. Маркета» и вовсе агрегируют разные предложения по уйме параметров.
На выходе получается ситуация, когда нужно не столько продавать, сколько исследовать рынок на предмет его потребностей и придумывать новый товар. Естественно, эта модель наиболее близка к патентному праву. Вот такое получается маркетингово-исследовательское бюро, которое придумывает товары, заказывает их разработку, а потом и тиражирование, а затем распространяет. При этом от конкуренции защищается чем-то вроде патентного права.
Таковы реалии сегодняшнего дня. Какими они станут в дальнейшем – тема отдельного футурологического опуса, выходящего за рамки статьи. Очевидно, история «цифры» еще не достигла своего золотого века, и это передний край цивилизационной экономики…
Источник: Журнал IT-Manager № 05/2018
